Ещё раз социум. Тонкости договора

Этот случай один из тех, когда начинаешь разбираться с одной темой, но неожиданно открывается решение совсем другой темы. Ну, может быть, «решение» - это слишком громко сказано, всего лишь крупицы понимания, которые когда-нибудь сложатся в более целостную картину. Но от этого крупицы не перестают быть ценными.

Один из Мастеров посоветовал мне внимательно просмотреть моё участие в магическом эгрегоре.

Я попыталась рассказать всё, что я успела открыть на тему магии в своих жизнях. Но Мастер эти мои рассказы слушать не стал, а скорректировал направление поисков:

- Посмотри, где ты использовала магию с целью манипулирования другими людьми.

- Я не манипулировала людьми. Это противно моей сути.

- Даже не знаю, что и сказать - ты меня не слышишь. Даже сейчас транслируешь вот что: я слышу только душу, у меня все в порядке, отстаньте.

Это было неожиданно. И не соответствовало действительности. «Всё в порядке» - это ощущение мне не знакомо. А «отстаньте» мне хочется сказать только три-дэшным перегрузкам. Своим же людям я транслирую другое: «Помогите…»

После разговора у меня осталось тяжелое впечатление. И в памяти всплыли две истории детства. Расскажу обе. Это очень хороший инструмент – анализировать несколько историй сразу, чтобы выявить закономерность, их объединяющую.

Летние каникулы

Мне двенадцать лет. Я на летних каникулах живу у бабушки в Сибири. В этой трёхкомнатной квартире живут моя бабушка, дед и Нина – моя любимая тётка, самая старшая мамина сестра.

Каждые 36 часов в этой семье случается дикий скандал с дракой. Сейчас я понимаю, что там обитало множество злобных невидимых сущностей. Подселение, одержимость, вот это всё… Тогда, в детстве, я ничего не понимала, только пряталась в ванной комнате и молилась: «Господи, если ты есть, помоги сделать так, чтобы все были счастливы!»

В тот вечер драка была не страшнее обычного, но Нина почему-то решила, что нам надо экстренно покинуть поле боя. Она вытолкала меня за дверь в подъезд, даже не дав обуться, и сама выскочила тоже босиком.

Пару часов мы просидели за углом на скамейке, потом попробовали постучать домой. Дверь нам никто не открыл, и мы попросились переночевать к соседке.

Утром нам тоже дверь домой не открыли, и Нина предложила мне залезть в квартиру через форточку. Хоть это и был первый этаж, но как-то я не верила в то, что у меня этот трюк получится, я была не спортивная девочка…

Однако, получилось!

Оказавшись внутри, я прошлась по квартире, к своему удивлению не нашла там бабушки. Дверь в комнату деда была, как всегда, закрыта на ключ. Как вариант, бабушка могла быть там, в дедовой комнате… Ну или ушла куда-нибудь… Я взяла на кухне хлеб, в коридоре обувь для себя и Нины, ключ от квартиры, и уже собиралась выходить – мы с Ниной хотели пойти на огород и провести этот день там – но тут я перед выходом решила сходить в туалет.

Открываю дверь ванной комнаты (она совмещена с туалетом), а там на полу лежит бабушка!... Умерла?!... Нет, дышит… Храпит… Спит.

Я посмотрела, нет ли на ней крови или повреждений.

Нет.

Ну ладно… Не стала будить. Пусть спит.

Днём мы с Ниной работали на огороде. А когда вернулись домой, позвонила Лида – средняя мамина сестра. Она живёт в том же городе, но на другом его конце, а по состоянию здоровья почти не выходит из квартиры.

Я взяла трубку телефона, и Лида впервые в жизни так отругала меня, как я и представить себе не могла! До этого момента Лида представлялась мне самой культурной и воспитанной дамой, которая не позволяет себе опускаться до ругачек. Сейчас же я услышала от неё, что я негодяйка, неблагодарная мерзость, что бабушка кормит-поит меня, заботится обо мне, а я в ответ веду себя как последняя тварь.

Вот тут важный момент: я не спросила, за что именно Лида меня ругает. Ну она и не дала мне возможности это выяснить, просто бросила трубку. Но потом, по жизни, такое будет повторяться часто: либо мне не будут давать возможности спрашивать, в чем дело, либо я сама буду в шоке и не смогу задавать вопросы.

В тот раз я додумала причину Лидиного гнева сама. Я решила, что я виновата в том, что ушла ночевать к соседке. Вынесла ссор из избы. И это нанесло ущерб репутации бабушки.

Ну а что еще? Что в форточку залезла? И это неприлично? Так этого Лида вообще знать не могла. Это только Нина знала…

Но на следующий день я узнала «что еще»!

Тем утром, когда мы с Ниной ушли на огород, дед позвонил Лиде и сообщил ей, что эта «малолетняя проститутка, [такая-сякая], избила бабушку и скинула её в подпол». Это про меня.

Ух ты!

Подпол в ванной комнате действительно был. Но им не пользовались. Он был закрыт и сверху на нём лежал половичок. А на половичке в ту ночь спала бабушка…

Возможно, она сама упала и потом уснула. А может быть, это её дед вырубил. А потом испугался, что убил, и придумал оговорить ребёнка. Поторопился только. Бабушка оказалась жива.

Вообще, то, что говорил про меня дед, было всегда за гранью моего понимания, но никогда меня не расстраивало. Еще за три года до происшедшего я определила для себя, что дед рёхнулся от старости и болезни, и всё, что я могу сделать, это не заходить в кухню, когда он там, и не оставаться с ним один на один в квартире. А то мало ли…

Но дед – это дед. А Лида-то как могла в это поверить? Не захотела переспросить у меня? Или у Нины? Или у самой бабы, в конце концов?

Не посчитала нужным извиниться передо мной, когда выяснилась правда. Или хотя бы просто поговорить и обсудить эту историю…

Всё так и осталось.

(Этот случай хоть и всплыл здесь, но имеет гораздо более глубокое значение. И продолжение. Будет отдельный рассказ)

Классный час

Это был девятый класс. Последняя четверть, апрель.

Папа вернулся со школьного родительского собрания и спросил у меня:

- Ты что там такое в школе наговорила? Что коммунисты в Советском Союзе пьют и под забором валяются?

- Ты что, пап?!

- Валентина Никодимовна возмущалась на собрании, что ты говоришь такие вещи на политинформации.

- Пап, ты что-то перепутал.

- Нет, не перепутал. Она так сказала.

- Я завтра у нее спрошу. Но такого не может быть. Я никогда такого не говорила.

Валентина Никодимовна. Учитель физики. Наш классный руководитель. Физикой она нас, конечно, не заинтересовала, но ученики её любили как человека, она нравилась и вызывала уважение. Как-то само собой получилось, что в девятом классе я была практически её правой рукой. Мне и раньше доводилось выполнять серьезные поручения, но от Тамары Павловны: иногда она просила меня вместо неё побыть учителем на уроке у классов помладше, было даже, что и в нашем классе, и в параллельном; иногда я за неё проверяла тетради и ставила оценки красной пастой. Всё это не доставляло мне ни малейшего удовольствия, но я не могла отказать любимой учительнице. Я справлялась хорошо: математику я знала, объясняла так, что все понимали; ученики меня слушали, никто никогда не устраивал бунта или пакостей. Не потому, что я их заставляла хорошо себя вести или пугала, или давила, а потому что я была убеждена в том, что в классе должен быть порядок. И порядок был.

Валентина Никодимовна, конечно, не поручала мне проводить уроки физики, но классные часы и политинформации как-то постепенно стали моей постоянной обязанностью. Я школу вообще не любила, а уж всякие дополнительные нагрузки мне были поперек горла. Но опять же отказаться не смогла. Чтобы мне не было так уж противно, я выбирала темы поинтереснее. Самой интересно, и класс слушает.

И была та политинформация, за два месяца до родительского собрания. Я пересказала свой доклад про США, который готовила к уроку географии, но там он не понадобился. Последним пунктом доклада был политический строй. Строй капиталистический. В США существуют различные политический партии, в том числе и коммунистическая. Почему до сих пор в США коммунистическая партия не победила и не построила развитой социализм? Потому что такую задачу перед собой американские коммунисты не ставят. Идейно они отличаются от коммунистов нашей страны. Вот что я тогда сказала.

Валентины Никодимовны в тот момент не было в кабинете. Она зашла, когда я уже закончила. Это была обычная практика: пока класс на мне, учитель занимается другими делами.

И вот прошло два месяца. На следующий день после родительского собрания, в четверг, первый урок – физкультура. Захожу в раздевалку и слышу разговор:

- Мой папа сказал: «Засранка ваша Михайленко! Как она может!...»

Так. Неужели мой папа ничего не перепутал?...

Я повернулась и пошла в кабинет физики. Мы зашли с Валентиной Никодимовной в подсобку и «поговорили». Я, всё еще не уверенная до конца в том, что же вчера было сказано на собрании, говорю:

- Валентина Никодимовна, папа вчера рассказал, что вы так-то и так-то про меня говорили.

- Да, Наташа. Я очень огорчена, что ты так могла сказать.

- Да я так не говорила! Мне бы такое в голову не пришло!

- Говорила!

- Валентина Никодимовна, вас же не было в кабинете, вы же не слышали. Кто вам такое про меня сказал?

Она не сдала информатора:

- Я сама слышала!

- Под дверью?

Валентина Никодимовна не из тех людей, кто будет подслушивать под дверью. Это не её стиль. Однако, она не отступила:

- Я слышала!

- Ну тогда вы должны были слышать не про пьяниц и забор, а совершенно другое, а именно это и вот это.

- Нет! Ты сказала не так!

- Давайте спросим у класса.

- Давай спросим.

Урок физики был после физкультуры, вторым уроком. Я встала у доски и обратилась к классу:

- Пожалуйста, вспомните, в феврале на политинформации я рассказывала про США. В конце я сказала то-то и то-то. Так?

Класс кивает головами: да, так.

Валентина Никодимовна:

- Нет, не так. Наташа сказала совсем другое, а именно это и это. Так?

Класс кивает головами: да, так.

Иринка Дуенко:

- Нееет, не так.

Анька Новикова локтем ей в бок:

- Молчи!

Я понимаю, что большая часть класса просто не соображает, что происходит. Они слышат слова: США, коммунистическая партия, политический строй. Остальные слова в предложениях не застревают у них в сознании, они не понимают разницы в моей версии и версии Валентины Никодимовны, они кивают головами просто, чтобы от них отстали. Они, может, и вообще не помнят, что там говорилось два месяца назад.

Но не все. Кое-кто помнит и всё понимает. Но не скажет этого.

Я стою перед классом и не знаю, что делать.

- Наташа, садись на место.

Я села за парту. И понимаю, что я не могу заниматься, как будто ничего не случилось. Потому что что-то случилось. Что-то случилось.

И я ушла домой.

Мои школьные подруги перестали со мной общаться.

Родители не обсуждали со мной произошедшее.

И это было самым трудным – невозможность поговорить о том, что случилось. Не с кем…

И так будет всегда, пока (через пятнадцать лет) не появится Марк. Он единственный меня слушает.

Сейчас я не удивляюсь, а тогда я была потрясена тем, что моя мама не просто меня не поддержала, а наоборот – встала на сторону «обвинения».

Для меня это было очень тяжело.

Ситуацию усугубляло то, что к тому времени у меня в школе сформировалось еще несколько конфликтных ситуаций. Две учительницы – по химии и по географии – открыто издевались надо мной. Каждый урок. То, как они со мной обращались, называется травля.

Я находилась в постоянном полушоковом состоянии. И вообще не понимала, что мне делать.

Одноклассники жили своей жизнью, не замечая, что творится вокруг меня. Ну или не придавая этому значения.

Даже если кто-то что-то думал по этому поводу, мне всё равно было не у кого узнать. Вокруг меня образовалось вакуумное кольцо, делающее общение со мной невозможным…

Только Сашка Сивенок через пару недель вдруг выдал мне ни с того, ни с сего:

- Ну не мог я ничего сказать тогда! Еще же характеристику получать надо!

То есть, он побоялся высказаться в мою поддержку, потому что этим мог испортить себе характеристику, которую классный руководитель будет писать нам на окончание школы.

Ну, хотя бы так я получила сигнал, что не все-все считают, что я наговорила на антисоветскую статью, а потом врала, пытаясь отказаться от своих слов… Хоть кто-то еще знает, как было на самом деле. То есть, знают-то все. Но почему-то делают вид, что не знают.

Анализ

Что общего в этих история? Включая ту, где Мастер настойчиво рекомендует мне признать, что я пользовалась магией для манипулирования другими.

Во всех этих случаях меня обвиняли в том, что я не делала.

Я рассказала об этом ЛОЭЛЛЕ. ЛОЭЛЛА приплюсовала сюда случай из моего детского сада, ей показалось это схожей историей. И она стала задавать вопросы:

- Зачем они это делают?

- Переложить свою вину на меня.

- А почему они это делают?

- Хотят избежать наказания.

- Это понятно! Но почему они считают, что могут это делать с тобой? Что даёт им это право?

- Не знаю…

- Ну посмотри! Разберись, что между вами было.

Я стала смотреть свои отношения с группами людей – детсад и школа.

Что между нами было?...

Да ничего между нами не было!

Я их даже не знаю!

Для меня это случайные попутчики.

Я действительно мало кого здесь, на Земле, знаю. Эти группы для меня – просто группы людей, воплощающиеся в одно время, в одном месте…

Попробую зайти с другой стороны и посмотреть их глазами.

Они тоже меня не знают…

Но обращают на меня внимание.

Почему?

Потому что я выделяюсь.

У них нет ко мне обиды, ненависти, желания отомстить. Я им не должна.

Тогда что? Не понимаю…

Смотрю дальше. После того, как мне достаётся, у этой группы людей нет ко мне сочувствия, сострадания. Нет сожаления о том, что из-за них мне досталось. Они воспринимают это как должное. Интересно, почему? Главное, что их не наказали. Мои переживания для них не важны.

Они считают, что я сама согласилась быть наказанной вместо них.

Что за ерунда? Я не соглашалась!

Что за механизм здесь сработал?

Контракт? Нет никакого контракта.

Зато был некий устный договор, больше похожий на разговор между воплощениями на Земле.

Я была неприятно удивлена тем, как люди наказывают друг друга. Как наказывают детей. Я была против этого.

Но те, кто шел на воплощение рядом со мной, утверждали:

- Это нормально, по-другому нельзя.

- Можно.

- Но тогда все будут делать, что им заблагорассудиться.

- Я не понимаю, а вам нравится, что вас наказывают за то, что вы делаете то, что хотите?

- Нам не нравится. Но здесь так принято. И мы ничего не можем с этим поделать.

- Можем. Можем просто не наказывать. Каждый человек сам творит себе наказание. Специальное наше участие в утяжелении его состояния – лишнее. Я покажу вам, как можно не наказывать. Я помогу вам это увидеть.

Вот такой примерно был разговор.

И ужас в том, что каждый понял его по-своему.

Я говорила о том, что я покажу, как Я НЕ НАКАЗЫВАЮ никого. Что они могут это увидеть на моём примере. Что я помогу им понять, что так можно, что так лучше.

Но люди поняли мои слова по-другому: я помогу ИМ ИЗБЕЖАТЬ НАКАЗАНИЯ. Что я что-то такое сделаю, что их не накажут.

Такое разное понимание…

Я наблюдаю его в своей жизни часто. В моём окружении многие считают, что, когда они просят меня «Помоги мне», это значит, что я должна сделать что-то за них.

Но моё понимание просьбы «Помоги мне» другое. Для меня это значит: подскажи, научи, и – моё любимое – давай сделаем вместе. Но точно не «сделай за меня».

Ну, ладно. Допустим, мы не поняли друг друга. Но могло ли просто недопонимание создать такие очень болезненные ситуации в моей жизни?

Я пыталась посмотреть так и этак. Заходила с разных сторон. И не продвинулась. Вскоре мне надоела эта тема. Всё, отпускаю. Если я что-то еще должна тут понять, пусть это случится в нужное время.

Выводы

1. Я прихожу к выводу, что бывают такие случаи, когда тебя обвиняют в том, в чем ты не виноват. И никогда не был виноват.

Есть вероятность, что здесь более тонкая, неочевидная карма. Например, я на муравья наступила, а в результате попала в эмоциональную изоляцию.

Но тогда я желаю знать эти механизмы. Отправляю запрос на глубокое понимание и осознание.

2. Раз уж мы здесь пользуемся неодинаковыми толковыми словарями и по-разному понимаем смысл слов, даю себе задание: при каждом обращении ко мне за помощью проверять энергетическое содержание просьбы. Если внутри энергия дружбы и сотрудничества, помогаю. Если попытка манипуляции и откачка моей энергии, отказываюсь.

3. Отныне и навсегда я запрещаю перекладывать на меня не мои тяжести. Обнуляю все подобные случаи в прошлом. Всё, что не моё, более не может находиться в моих полях и в моих пространствах.

4. Я расторгаю все контракты и договора, в какой бы форме они не были, где я обещала кому-то что-то «показать», «научить» и т.п. Отныне и навсегда я живу только своей жизнью. Если кто-то хочет у меня чему-то научиться, смотрите, учитесь. Но больше это не является моим договорным обязательством.

03.06.2017

#энергетическаяработа #ПАВИОЛА #дед